Новую работу Сергея Лозницы наша пресса упрекает в русофобии, и перед просмотром я был уверен, что речь пойдёт об аннексии Крыма или российских войсках в Донбассе: «Майдан», документалка Лозницы про киевские события 2014 года, обходится без слов — но симпатии автора и так можно понять. В «Кроткой» случаются намёки на войну, но никакой конкретики, ни временной, ни событийной, Лозница себе не позволяет. Разве что страну назвал (устами Лии Ахеджаковой с георгиевской лентой). Российская Федерация — это звучит гордо.

В документальных фильмах Лозница был вынужден обращаться к реальным людям и событиям, так что «Кроткая» выглядит как попытка вырваться из-под гнета имён и дат. Его герои так и говорят: в час Зет гражданка Икс собиралась в город Эн из города Эм. Снятая в Литве российская глубинка выглядит как смесь кинофильма «Борат» и жутких провинциальных новостей с ресурса BreakingMad: заботливый отец везёт детскую коляску — и собирает в неё бутылки, почтенный дед проявляет сочувствие — и тут же угрожает похаркать туберкулёзом. Про то, что это сказка, вы только в конце узнаете, — и окажется, что сказочный финал намного правдоподобнее всего предшествующего действия.

«Кроткая» сделана грубо, местами до одури плохо, — актёры играют неубедительно, подробности российских провинциальных кошмаров переданы фальшиво, как будто Лозница — не наш современник, а гость из будущего, из 2217 года, который о начале нынешнего века знает только по книжкам, да и то не лучшим. Притягательная сила этого кино и заключена в отстранённости, в том, как беззастенчиво автор подменяет жизнь анекдотом, который правдивее жизни. Россия здесь не реальная злодейка, а сказочная. Коллективная Баба-яга, которая не сбила малайзийский «Боинг», а методично уничтожила всякую надежду у людей, оказавшихся на её земле. А раз свои надежды уничтожены — то появляется миссия. Спасать всех, кто живёт вокруг. Вдруг надежда у них всё-таки осталась?

И тут не русофобия страшна, а то, что Лозница может оказаться прав. «Кроткая» идеально сочетается с хлебниковской «Аритмией», их хорошо бы показывать друг за другом. «Аритмия» рассказывает, как воспроизводится насилие в семье и на работе, — рассказывате радостно, с высокомерной романтической ухмылкой. «Кроткая» показывает, как воспроизводить насилие везде. Что, если вся страна и правда превратилась в тюрьму, где дозволено всё, кроме освобождения? Вас будут насиловать исподволь, а если воспротиветесь, изнасилуют в открытую, и все скажут, что вы сами виноваты, потому что надо было молчать; если молчать, тогда легко. «Но ведь я молчала почти всё время», — возразит Кроткая. Но начнёшь говорить — и оказывается, что надежда, пусть и зыбкая, осталась в тебе. Думаешь, ты уникальная? Спасать тебя надо. Грузить в автозак и спасать, спасать без устали.